Историческая справка
Охота с гончими — одна из самых любимых и распространенных охот в России. Происходящая в самое красивое время года — в золотую осень, среди в «багрец и золото» одетых лесов или в первую половину зимы, среди пушистых снегов, на фоне нашего русского пейзажа, воспетого Пушкиным, Аксаковым, Некрасовым, Тургеневым и Толстым, — она полна неисчерпаемой поэзии и помогает еще сильнее любить нашу замечательную Родину.
В то время как охота на лесную, болотную и водоплавающую дичь требует подходящих угодий, охота с гончими может с успехом производиться почти в любой сельской местности, вследствие чего она и является наиболее широко распространенной.
Для этой охоты требуются прежде всего личные качества охотника: выносливость, уменье ориентироваться в любой местности, природная сметка и настойчивость в достижении поставленной перед собой задачи.
От гончей, участие которой в этой охоте необходимо, требуется найти зверя, поднять его и преследовать с голосом до тех пор, пока он не будет убит охотником.
Разумеется, натаскать легавую собаку сумеет далеко не каждый охотник; гончая же сама приобретает необходимые навыки по мере того, как охотник берет молодую собаку в лес, где она перенимает опыт старой, опытной гончей или сама мало-помалу овладевает несложной техникой распутывания заячьих следов.
Тепло одетая, гончая легко переносит холод и может содержаться во дворе, что тоже содействует ее широкому распространению.
Охота с гончими была известна в России еще в глубокой древности. Во время крепостного права было принято иметь большую псовую охоту, в которую входили борзые и стая гончих, и помещики хвастались друг перед другом количеством своих собак, резвостью борзых, гоном стаи гончих и лихой ездой под собаками своих крепостных псарей.
В то время к охоте с ружьем относились крайне презрительно, и с ружьями выезжали на охоту обычно крепостные дворовые, которых ставили в крепких, не доступных для травли борзыми местах для того, чтобы не дать прорваться зверю, если бы тот стал пробираться чащей.
С падением крепостного права ружейная охота стала распространяться все шире и шире, захватывая все более различные слои населения.
Этой реабилитации ружейной охоты, несомненно, способствовало и то, что замечательные люди нашей Родины —С. Т. Аксаков, Н. А. Некрасов и И. С. Тургенев — были ружейными охотниками, правда охотниками с легавой.
Революция, передавшая помещичьи земли в руки трудящихся, естественно, способствовала еще большему распространению ружейной охоты с гончими.
Подтверждением сказанного служат ежегодные выставки охотничьих собак, проводимые в Москве, Ленинграде и других центрах, на которых отдел гончих является самым многочисленным. Если в царское время на выставках отдел гончих имел обычно пятьдесят-семьдесят собак, причем главную часть отдела составляли стаи, то сейчас в Москве, например, количество выставляемых гончих доходит до трехсот собак.
Такое широкое распространение гончей, естественно, заставляет нас заинтересоваться вопросом о том, какие же породы гончих у нас имеются и каким образом они складывались.
К сожалению, довольно обширная дореволюционная литература о гончих полна самых противоречивых свидетельств.
Так, прежде всего нет единого мнения даже в вопросе о породах гончих.
Если почти все авторы называют арлекинов, брудастых гончих, польских, англо-русских, то о русской гончей мнения расходятся.
Авторитеты того времени Н. П. Кишенский и П. Г. Губин, напечатавшие в 1880—1890 гг. свои труды по описанию пород гончих, произвольно называют совершенно различные породы гончих, оставляя у читателя сомнение в правдивости этих названий. В частности, вовсе не ясно, каким образом в такой короткий промежуток могли исчезнуть породы, упоминаемые ими и опущенные другими.
Действительно, перечисляя породы русских гончих, Кишенский описывает «костромскую», «старинную русскую», «русскую пешую», а Губин в своем «Руководстве по псовой охоте»— «костромскую», «русскую прямогонную» и «русскую крутогонную».
Сличение этих описаний не говорит о том, что один называет какую-то породу одним названием, а другой присваивает ей другое.
Нет, дело в том, что эти породы столь различны, что, повидимому, все эти разновидности действительно существовали.
Однако не странно ли, что на протяжении каких-нибудь десяти лет мы имеем два руководства, в одном из которых встречаются породы, которых во втором не существует вовсе. В чем же дело? Куда исчезли на протяжении всего лишь десяти лет целые породы?
Объяснением этому служит то обстоятельство, что гончие к этому времени были страшно перемешаны. В различных охотах благодаря личному вкусу владельца культивировался какой-либо отдельный признак: крутогонность, прямогонность, светлый или, наоборот, темный окрас, большой или маленький рост, более сухой или более тяжелый склад и т. п.
Все описания, все свидетельства того времени дают самые разнообразные описания даже костромской гончей, которая неизменно приводится в списке русских пород гончих у всех авторов. Это разнообразие доходило у иных авторов до полного невежества, заставляющего видеть породный признак гончей «в приборе на хвосте», в «светящихся ночью, как у волка, глазах» и подобных нелепостях.
Подавленные разнообразием типов встреченных гончих, и Кишенский и Губин, каждый на свой лад, выбрали для своих руководств те из них, с которыми столкнула их судьба, и присвоили им те местные названия, которые они слышали.
На то, что это действительно было так, указывает нам следующий факт.
Когда Н. П. Кишенскому пришлось быть судьей на выставках собак и ему было предложено составить для руководства судей типичные описания пород гончих, то он отказался дать стандарты названных им пород: «костромской», «старинной русской» и «русской гончей». Вместо этого он дал общее описание русской гончей, присвоив ей на этот раз довольно расплывчатую и нигде до сих пор не встречавшуюся этикетку «гончей восточного типа».
Невнимательное отношение к гончим со стороны псовых охотников, для которых стая Гончих существовала лишь как подсобная сила, задачей которой было выставить зверя в поле, где ждали его верховые охотники с борзыми, сделало то, что гончие были перемешаны до неузнаваемости. Породностью гончих никто не интересовался, вязки 'их были поручены часто малограмотным псарям, и следствием этого явилась та невероятная мешанина, которая сразу же бросилась в глаза наиболее вдумчивым охотникам, посетившим первые шесть выставок собак в 1874—1879 гг.
Об этом достаточно убедительно свидетельствует ряд заметок в охотничьих журналах, и для тогдашних гончатников стало очевидным, что необходимо было спасти русскую гончую от полной утраты типичности.
Старания отдельных охотников — владельцев гончих — не пропали даром, и к 90-м годам было уже достаточно охот, в которых гончие стали одномастны, однотипны, с хорошими типичными головами.
Самому Кишенскому, ярому приверженцу «костромской» гончей, стандарт которой он описал по образу и подобию своих гончих из сельца Охотничьего, пришлось признать успехи в деле восстановления русской гончей: «В последние 15—20 лет, — писал он, — благодаря выставкам, а главное, литературе, начался заметный поворот относительно гончих, и из бестолковых помесей кое-где и кой у кого начали выделяться породы уже не в псарном смысле. Так появилась порода гончих Н. В. Можарова, созданная разумным подбором из тех же помесей». Далее Кишенский называет гончих Ф. А. Свечина и першинскую стаю.
Успехи эти были настолько очевидны, что в 1895 г. на съезде псовых охотников был утвержден единый стандарт русской гончей, составленный А. Д. Бибиковым и П. Н. Белоусовым, опубликованный в журнале «Природа и охота» за тот же год.
Стандарт этот в основном был описан с одной из лучших гончих того времени — выжлеца «Добывая» Белоусова, получившего на одной из выставок звание «чемпиона».
Этот же стандарт, несколько переработанный, лег в основу стандарта русской гончей, утвержденного на I Всесоюзном кинологическом съезде в 1925 г. Несколько дополненный и исправленный в связи с успехами нашего собаководства этот стандарт и лежит в основе современного стандарта русской гончей.
Другой, не менее распространенной породой была англо-русская гончая, или, как теперь ее называют, «русская пестрая гончая».
Англо-русская гончая появилась в России как результат прилития к русским гончим крови английских лисогонов (фоксгаундов). Первые опыты относятся к концу XVIII в., а наибольшего распространения они получили в 30—40-х годах прошлого столетия, когда на них была своеобразная мода.
Мода эта была вызвана следующими соображениями. Фоксгаунд был выведен англичанами специально для парфорсной охоты по лисицам, на которой за стаей гончих скакали верхом охотники, а собаки должны были осилить лисицу и взять ее.
Так как эта охота происходила в местах, густо населенных, среди пасущихся стад и исключительно по лисицам, от гончих требовалась прежде всего вежливость к скоту, безоговорочное послушание, исключительное внимание к лисице и полное игнорирование зайца.
Эти специфические качества фоксгаундов были как раз наруку псовым охотникам, которые охотились главным образом по волкам. Для них было важно, чтобы гончие, наброшенные в остров (лес), не обращали внимания на зайцев, а предпочитали им след волка. В этом отношении чрезвычайно характерны признания известного псового охотника С. М. Глебова, который писал о том, как он достиг того, чтобы его гончие оставались равнодушными к зайцам.
«Нам на волчьей охоте исключительно мешала гоньба по зайцам. Чтобы ее не было, я дам бывало собакам хорошо отдохнуть дня три перед охотой; кормлю их сладко, с мясом, и они с хорошими желудками от прежней постной пищи разом зажиреют, утратят несколько чутья, но сделаются азартнее.
По зайцам, как говорится, ни одна собака не пикнет да не скоро зайца и найдет, так как собака в это время несется островом почти в карьер, а волка заловит тотчас же: от волка сильно пахнет».
Второй, не менее привлекательный для псовых охотников особенностью английских гончих была их вежливость к скоту и поколениями воспитанное послушание. -Стаю англо-русских гончих было гораздо легче приезжать, т. е. заставить «течь» клубком у задних ног лошади доезжачего, всегда без смычков; легче было заскакать и остановить в случаях, когда она прорвалась в поле за волком, грозя на целый день сорвать охоту; наконец, с нею можно было безбоязненно пройти среди стада, в то время как всего этого не так-то легко было добиться от русских гончих, которые были менее дисциплинированными и частенько срывали по скотине, даже на смычках...
Но наряду со своей вежливостью и предпочтением к красному зверю английская гончая испортила голос русской гончей и наделила ее редкоголосостью, т. е. редкой отдачей голоса.
Старым московским охотникам пришлось слышать в 1911—1912 гг. стаю выписанных из Англии фоксгаундов Руперти, которая гнала по лисице, только изредка отдавая голоса, а часто и просто молчком.
Но ввиду того что мода на англо-русскую гончую, как всякая мода, была заразительна, у большинства псовых охотников стали преобладать англо-русские гончие.
Наоборот, среди ружейных охотников преобладала русская гончая. И те и другие часто выступали в печати в защиту своих любимцев и в пылу спора огульно поносили не любимую ими породу, забывая, что все приписываемые недостатки зависят, в сущности, не от породы, а от условий содержания и неумелой нагонки и, как это доказала практика наших дней, хорошая гончая может быть любой породы.
Постепенно, с отмиранием псовых охот, англо-русская гончая стала просачиваться и в ружейные охоты, и перед революцией у некоторых ружейных охотников были такие англо-русские гончие, которые пользовались широкой известностью за пределами той местности, где они содержались.
Случаи прилития крови английских фоксгаундов к концу XIX и к началу XX столетия стали крайне редкими, и, в сущности, на протяжении добрых семидесяти пяти лет англо-русская гончая ведется в самой себе, почему вполне законно называть ее не «англо-русской», а «русской пестрой».
После революции, к сожалению, в охотничьей литературе выступали авторы, которые высказывались за разведение одной породы в ущерб другой. В неоднократно переиздававшейся книжке Челищева «Гончая и охота с ней» есть такие высказывания: «Порода эта (русских гончих. — Сост. ) в последнее время утратила одно из очень важных своих внутренних качеств — злобу»; «Англо-русские, безусловно, годны для всякой охоты, а такие, как сухотинские, крамаренковские, белкинские и др., заткнут за пояс любую из современных русских»; «Какая же из современных пород гончих собак больше всего пригодна для псовой охоты? Нимало не затрудняясь, отвечаю на этот вопрос категорически — только англо-русская» и т. д.
Надо ли говорить, что действительность жестоко опровергла эти несправедливые, голословные обвинения, возведенные на русскую гончую. Полевые пробы гончих, устраивающиеся во многих охотничьих организациях России; охота на волков, которую проводило ВВОО в 1932—1934 гг. со стаей русских гончих; охоты тульских охотников по волкам со стаей, в которой работали одновременно как русские, так и англо-русские гончие, блестяще показали ошибочность подобных заявлений.
Следует признать, что как русская, так и русская пестрая гончая имеют совершенно одинаковые возможности гнать по любому зверю, если они воспитаны правильно и с любовью.
Остается сказать несколько слов о внешнем виде русской и русской пестрой гончей. Основные различия их сводятся к следующему.
Русская гончая
Русская гончая отличается звероватостью, несколько напоминая волка своей высокопередостью и манерой по-волчьи, невысоко держать голову.
Голова русской гончей, достаточно широкая в черепе, переходит к чутью без перелома. Уши небольшие треугольной формы. Глаза темные, карие, веки прорезаны немного косо. Колодка могучая. Ребра спущены низко, не должны быть бочковатыми. Ноги прямые, задние в меру изогнутые, костистые. Лапы следистые, в комке, не должны быть круглыми. Гон (хвост) не ниже
скакательного сустава, носится полого; во время охоты гончая, разыскивая зверя, держит его поднятым вверх. Окрас багряный или чепрачный, в подпалинах. На голове и ушах не должно быть черноты, которая является признаком явной примеси польской крови.
Одета русская гончая тепло, с подшерстком. Гон одет равномерно, без подвеса: будучи более широким у основания, он постепенно суживается к концу. Прибылых (пятых) пальцев на задних ногах не должно быть.
Русская пестрая гончая
Русская пестрая гончая отличается от русской прежде всего своим окрасом: по белой рубашке у нее рассеяны пятна румяного или черного с румянами цвета. Высокопередость не является для нее типичной. Встречается иногда даже наклонность к низкопередости, что особенно бывает заметно у собак, имеющих близкую кровь фоксгаунда. Голова должна быть сухой, но некоторая прилобь допускается. Глаза темные, могут быть несколько на выкате по сравнению с русской. Колодка мощная, но без характерной для русской гончей загривины.
Ноги костистые, с более круглой костью, чем у русской. Лапы следистые, но у собак, имеющих близкую кровь фоксгаунда, могут быть круглыми.
Гон такой же, как у русской, но может иметь подвес; носится иногда более круто закинутым на спину. Прибылых (пятых) пальцев на задних ногах не должно быть.
Требования, предьявляемые к гончим на охоте
Гончая должна поднять (побудить) зверя (зайца или лисицу) и преследовать по следу с голосом, указывая охотнику его местонахождение. Вот вкратце и весь, казалось бы несложный, процесс охоты с гончими. Однако она требует опытности, сметки и неутомимости!
Прежде всего гончая должна обладать совокупностью многочисленных качеств: полазом, добычливостью, чутьем, мастерством, вязкостью, паратостью, настойчивостью.
Для охоты по красному зверю — по лисице и волку — необходима еще злобность. А чтобы охота была приятной, у гончей должно быть и послушание (назывистость, позывистость): умение идти у ног до начала и после охоты, вываливание на рог к концу охоты или при желании перейти
в другие места, появление на наклик охотника, побудившего шумового зверя и желающего насадить на след гончую.
Полаз и добычливость. Охотиться с гончими обычно приходится в местах, неплотно населенных зверем; первое требование к гончей собаке — хороший полаз и добычливость.
Многие гончие после того, как их пустят в лес, ходят близко от охотника, а некоторые и вовсе путаются у ног, все время останавливаясь, прислушиваясь, не погонит ли товарка, или просто стоят, поглядывая на хозяина. Есть среди них любительницы ходить исключительно по дорожкам, по опушкам, не желающие лезть в крепкие местечки с подседом: словно ждут, пока хозяин сам поднимет зайца.
'Хорошая гончая должна идти широко в полаз, достаточно далеко от охотника, обследуя все крепкие, подозрительные места; но полаз должен сообразоваться с направлением охотника, для чего необходимо изредка порскать. Старые опытные гончие обыкновенно время от времени, как бы далеко они ни уходили, пересекают след охотника, отлично ориентируясь в его местонахождении. Широта и глубина полаза, конечно, должны быть осмысленными. Гончие, отбивающиеся или пропадающие на целый день из глаз, чрезвычайно неудобны. Они поднимают зверя так далеко, что охотник не слышит не только момента подъема, но и последующего гона.
Манера полаза зависит еще и от того зверя, на которого вы охотитесь. Если на зайца особенно широкий и глубокий полаз не требуется, то по красному зверю необходим как раз глубокий полаз, при котором опытный «красногон» непременно должен обрезать опушкой, полянами и дорогами остров (лес), чтобы перехватить след лисицы и, особенно, волка.
Заключительная часть всякого полаза выражается в подъеме зверя. Мало широко и быстро искать, надо еще, чтобы все эти качества были осмысленно применены. Охотник должен быть уверен, что, проходя, он не оставит сзади себя лежащего зверя нестронутым. Поэтому добычливость нельзя объединять с понятием «полаз».
Полаз—это поиск, его широта, глубина, самостоятельность, быстрота и т. п. Добычливость же есть умение разыскать зверя, уверенность гончей в том, что надо обследовать именно те, а не другие кустики, особый «нюх» найти зверя, что бывает особенно важно в те дни, когда заяц плотно лежит. Большинству охотников известно, что бывают гонцы, про которых говорят, что они «знают, где зверь лежит».
Чутье. Подняв зверя и погнав его по следу с голосом, гончей необходимо наличие основного качества, помогавшего ей, правда, и при подъеме, — чутья. Верно держать след гончая может только тогда, когда у нее хорошее чутье. Чутье поможет ей провести гонного зверя по полю, по проезжей дороге; даст возможность верно определить, куда пошел зверь, когда он повернул под прямым углом; безошибочно позволит разобраться в более резком запахе последнего следа на жировках, перед лёжкой; «осознать», который из следов, наложенных один на другой при двойке или тройке, является более свежим, избегнув тем самым гона в пяту. Чутье неизменно помогает гончей при всех случаях, когда заяц, напутав, напетляв, скинулся и залег в надежде «обмануть» собаку.
Мастерство. Стеряв зайца, утратив след, гончей приходит на помощь ее мастерство, т. е.
умение разыскать потерянного зверя. Тут важна опытность, усвоение собакой путем многолетней работы всех заячьих уверток и хитростей, умение работать на кругах, постепенно суживающихся, чтобы проверить подозрительные кустики, пни, валежник, в которых мог затаиться заяц.
От мастерства зависит непрерывность гона, его красота. Проносясь от горячности на небольшое расстояние, умея быстро справить след, гончая умолкает лишь на недолгое время, измеряемое секундами, и эти незначительные паузы, называемые «перемолчками», не портят общей музыки гона. Паузы при разбирании следа и нахождении запавшего зверя, длящиеся иногда до 10—20 мин., называются «сколами» и нарушают общую гармонию гона.
Требовать мастерства можно только у взрослой, часто бывшей в лесу опытной гончей. Вот почему так важна ежегодная тренировка, или «нагонка», собаки.
Вязкость. Это качество гончей также необходимо для успешной охоты.
Вязкость определяется упорством в преследовании, нежеланием бросить гонного зверя, старанием во что бы то ни стало отыскать его, вновь и вновь преследовать.
Старый опытный гончатник Н. П. Кишенский, один из первых теоретиков ружейной охоты с гончими, писал:
«... Первым и самым необходимым качеством ружейных гончих должна быть вязкость, и вязкость без подзадоривания; они должны работать одни, не слыша и не видя человека, гнать поднятого зверя до тех пор, когда положит его выстрел охотника или он сдастся и попадет в зубы... »
Вязкость очень хороша в сочетании с нестомчивостью, когда собака работает долго и при любой погоде.
Паратость. Общая картина гона не будет столь эффективной без паратости, резвости, с которой гончая преследует зверя. Среди охотников распространен ошибочный взгляд, что паратость не нужна, что паратая гончая теряет след, чаще проносится, что убить из-под нее зайца труднее и т. п. Взгляд этот распространен из-за того, что многих молодых, неопытных, бестолку носящихся гончих отождествляют с паратыми. Следует знать прежде всего, что как пешая, так и паратая гончая обычно гонят во все ноги, поэтому вопрос, какая из них должна скорее проноситься, остается открытым. Если в пользу пеших говорит как будто то обстоятельство, что при более быстром беге труднее чуять (откуда даже пошла поговорка «чутье не по ногам»), то это совершенно неверно, так как ведь и пешая гончая гонит, во все ноги, следовательно,
и у нее затруднено дыхание. В пользу же паратой говорит то, что, находясь ближе к зверю, она ловит более сильный по запаху след. Зверь, слыша сзади себя неумолкающий голос преследующей собаки, не имеет времени пускаться на те хитрости, которые он обычно проделывает с пешей гончей. Мы не говорим уже о том, что под паратой гончей зверь ходит обычно на более правильных кругах и определить его местонахождение гораздо легче.
При пеших гончих заяц ходит, как хочет, может сколько угодно петлять, двоить, троить, скидываться, идти своим следом назад навстречу собаке — словом, проделывать тысячу уловок. ' Правда, в этом случае заяц идет тихо, часто присаживается, прислушивается к гону, и в него легче попасть, чем в зайца, идущего полным ходом из-под паратой гончей.
Конечно, паратая гончая должна иметь хорошее чутье, иначе она все время будет проноситься и гон будет идти с большими перемол чкам и, а то и сколами.
Обычно предпочтение пешей гончей отдают из-за того, что охотники привыкли охотиться в одних и тех же местах, где заячьи лазы (переходы) хорошо известны; встав на них, охотник ждет, когда появится зверь, стронутый гончей. Случается, что, слыша далеко перед собой гон, охотник вдруг видит появившегося сзади зайца, стреляет по зверю, раздумывая, гонный это или шумовой, а через некоторое время появляется на этом же следу гончая, не прекращая гнать и подтверждая, что это был гонный зверь.
Злобность и настойчивость. Злобностью называется врожденное свойство гончей, заставляющее ее предпочтительно гнать красного зверя и даже бросать след гонного зайца и переходить на след лисицы или волка. Злобность заставляет гончую преследовать матерого волка, а зачастую и вступать с ним в неравный бой. Это драгоценное свойство передается по наследству, его можно умелой нагонкой развить, но ни в коем случае не привить.
Настойчивость совершенно необходима на охоте в сплошных лесных массивах, в овражистых или гористых местностях или же в местах с буреломом, болотами, осокой. Особенно важна настойчивость при охоте, продолжающейся два-три дня. Только хорошо тренированные, с крепкими ногами, настойчивые гонцы выдержат такую нагрузку. Такие гончие даже на 3-й день охоты от зари до зари сумеют проявить достаточную энергию в полазе, необходимую вязкость в гону и не станут бросать зайца на сколе и выходить к охотнику, или, по меткому его выражению, «плести лапти», т. е. болтаться у ног охотника.
Самое же важное свойство гончей, отличаю-
щее ее от всех других пород охотничьих собак, — ее голос.
Голоса гончих. Голос гончей, его сила, тембр, красота, фигурность, непрерывность отдачи превращает охоту в настоящий праздник, доставляет огромное наслаждение и оставляет неизгладимое впечатление. Голосовые данные гончей весьма разнообразны как по силе и тембру, так и по манере отдачи. Образный охотничий язык богат яркими терминами в отношении голосов гончей, наиболее часто встречающихся.
Ординарный голос имеет мало характерных особенностей, лишен залива, недостаточно напряжен по тону и т. п.
Яркий голос означает, что гончая во время гона часто отдает голос.
Башур — это низкий басовый голос, приближающийся к октаве.
Голос с гнусью скорее можно было бы назвать «томный», так как, когда гончая отзывается, звук ее голоса напоминает вопль, заунывный, томный плач. Название «голос с гнусью» имеет основание: действительно голос у такой гончей гнусит, как бы выливается с помощью носовых органов.
Голос с заливом — это голос, не ограничивающийся одной какой-либо нотой, а как бы изменяющийся, переходящий с низких на высокие ноты и наоборот. Голос у таких гончих, когда они ведут, как будто не прерывается, вследствие чего, когда гончая помкнет по зверю, о ней говорят: «залилась», «заливается». Когда гон* чая с заливом идет по зверю, кажется, что ведут зверя несколько голосов, несколько собак.
Редкоголосая — это гончая, которая ведет зверя, отзываясь очень редко, с большими промежутками.
Слабоголосая гончая отдает голос и тогда, когда не находится на следу; особенно часто это бывает с молодыми азартными гончими, которые, снесясь со следа, продолжают отдавать голос. Слабоголосость в небольшой степени у молодой гончей хотя и нежелательна, но простительна. Однако слишком длительная Слабоголосость часто переходит в пустобрехство и является крупным пороком.
Пустобрех — это гончая, которая отдает голос попусту, без всякого следа.
Голос нельзя улучшить никакой нагонкой; это природное качество, передающееся по наследству, вследствие чего гончие с хорошими голосами, так редко встречающиеся в настоящее время, должны особенно цениться как производители.
Голоса гончих в зависимости от того, по какому зверю они гонят, заметно меняются. Так, по зайцу гонят не очень азартно, отдают голос реже; по лисице гонят ровнее, азартнее, голоса
дают больше и чаще. Особенно яркий гон бывает по волку, когда злоба «заставляет гончую гнать полным голосом, как бы захлебываться от ненависти, с характерным заревом.
Азартность, более частая отдача голоса и ровность гона в работе по красному зверю, объясняется тем, что след этого зверя более пахуч, чем след зайца. Кроме того, лисица и волк не запутывают своего следа, как это делает заяц, л не западают.
Опытный охотник, поохотившись с гончими недельку, сумеет отличить по голосам, по какому зверю они гонят: по зайцу или по красному.
Вежливость. Необходимо сказать еще несколько слов о вежливости гончей, без чего охота сплошь и рядом превращается в мученье. Одним из обязательных признаков вежливости воспитанной гончей является умение ходить на сворке (или даже без сворки) у ног охотника до тех пор, пока хозяин не снимет с нее смычка (ошейника) и не разрешит ей возгласом броситься в лес для розыска зверя. Гончая, тянущаяся, -бросающаяся на сворке из стороны в сторону, выматывает не только себя, но и охотника, особенно при больших переходах. Вторым непременным условием вежливости гончей должно быть спокойное отношение к скотине, особенно к овцам. Гончих, набалованных к скотине, почти невозможно отучить от этой пагубной привычки, и страшная этикетка «скотинница» равносильна смертному приговору, так как эта дурная привычка упорно передается по наследству.
Послушание (назывистость, позывистость). От гончей мы должны требовать еще двух качеств: назывистости, чтобы собака появлялась на крик охотника, называющего ее на свежий след перевиденного зверя, и позывистости — вываливания на рог при условии, что гончая в это время не гонит. Непослушная, непозывистая гончая может иногда сорвать всю охоту, если охотник по каким-либо соображениям хочет перейти в другой остров или место леса, а собака упорно не выходит на рог и не дается в руки, хотя и находится где-нибудь поблизости. Неопытные охотники часто принимают такое непослушание за проявление вязкости, хотя никакой вязкости здесь и нет.
Охота на зайцев
При охоте на зайцев следует различать охоту на беляков и русаков. Беляк — житель сплошных лесных массивов, болотистых мест; русак — обитатель перелесков, небольших островков, иногда полей. Каждый из них по-разному ведет •себя под гончими. Беляк требует от гончих главным образом мастерства, русак — чутья.
Поздней осенью беляки, живущие в сравнительно небольших островках леса, окруженных полями, любят кормиться на озими. Беляк, живущий в больших сплошных массивах, где поблизости полей нет, пользуется лесными покосами, полянками, осинником. Для лёжки беляк выбирает место с густым подседом, плотной травой, любит залегать в буреломах, в вырубке и редко ложится на открытом месте, у самой опушки, в отдельно стоящих кустах, среди поля и т. д. Часто любит он ложиться под вершиной давно срубленного дерева. Н. Н. Фокин рассказывает в своей книге «Охота на зайцев-беляков» случай, когда из-под одной валежины его знакомый охотник за одну осень убил семь беляков.
Ближе к зиме, когда корма станут похуже, беляк жмется к озимым и осиннику. В сухой, засушливый год зайцы подаются к воде. В сырую, дождливую осень беляк выбирает места повыше и посуше и из лиственного леса переходит в хвойный или смешанный, предпочитая' густой соснячок или ельничек. Вообще беляк
на зимовку обычно переходит в большой строевой лес. Во время листопада заяц избегает лиственного леса и предпочитает ельничек, сосняк, можжевельник, жмется к опушкам.
Как правило, поднятый беляк делает сначала небольшой круг, обычно возвращаясь к лёжке. Второй круг всегда больше и шире. Последующие уже не имеют такой правильной формы; начиная с третьего или четвертого круга, беляк идет более затейливо. Он не ходит полями, поэтому круги его всегда в чаще, в острове. Впрочем, если в лесу протекает речка, по краям которой часто бывают поляны и вырубки, он выбегает на них и снова своим следом скидывается в лес. Непрочь он иногда и залечь где-нибудь на такой вырубке, но в отличие от дневной лёжки ложится на довольно открытом месте, под каким-нибудь пнем или кустом. В чаще обычно выходит на дорогу, на просеку и по ней делает свою излюбленную двойку или тройку.
Беляк чаще всего перебегает лужайки, полянки и дорожки своим же следом. Такая привычка становится для него чрезвычайно пагубной, так как на эти-то лазы и становится охотник. Известны случаи, когда в течение трех дней подряд беляки ходили, как по нитке, краешком одной вырубки, переходя из одних мелочей в другие.
Вообще лаз беляка всегда бывает в самом острове, а не около опушек, и самый верный — у места подъема, куда почти непременно воз-
вращается всякий поднятый заяц. Лесные поляны и дороги — тоже надежные места для перехватывания. Но в сущности на беляка нет таких верных лазов, как это бывает при охоте на русаков, лисиц и волков. Для того чтобы выбрать верный лаз на беляков, надо хоть несколько раз поохотиться в данной местности и изучить их ходы; на русака же и лису можно довольно верно угадать лазы даже в незнакомой местности.
Добычливость по чернотропу всегда лучше, чем по белой тропе, так как запах следа на снегу слабее. Особенно недобычлива бывает охота в день первой пороши. Объясняется это тем, что зайцы обычно не выходят кормиться ночью, не дают жировых следов, почему и розыск их весьма затруднителен. В такие дни зайцы лежат очень плотно, и на них можно чуть ли не наступить. То же бывает в сплошную капель, когда заяц встает очень неохотно, видимо не желая мокнуть. Лучшие дни подъема, когда морозец схватит землю, в лесу станет «шорстко», шаги охотника и собак разносятся гулко. В это время зайцы вскакивают издали, и собаки скоро и легко прихватывают их взбудные следы.
Гон всегда лучше по матерому (взрослому) беляку, который ходит на правильных больших кругах, а самый скверный — по мелкому прибылому, который все время «тыкается», западает.
Следует еще отметить, что гон по зайцу, поднятому собакой, всегда лучше и ровнее, чем гон по зайцу, согнанному скотиной, другой собакой и т. д.
Русак в начале осени держится около полей, залегая в плотных местах с подседом, недалеко от опушки. Чем ближе к зиме, тем охотнее русак ложится под кустами и елочками, растущими в полях. В сильные морозы и большой снег он подается еще ближе к жилью, и его можно поднять в стогах сена, около овина.
Ход русака отличен от хода беляка. Русак часто ходит полями. С подъема обычно идет прямиком километра два, зачастую по дороге, любит «сесть на дорогу», как говорят охотники. Если русак и задаст круг-второй островом, то в отличие от беляка не полезет чащей, а выберет более открытые места, полянку, дорожки, покосы, несколько раз выскочит на опушку.
Овраг, балку, полянку русак перейдет в том месте, где они шире, где больше чистого места, в то время как беляк, наоборот, воспользуется местом, где одна крепь ближе подходит к другой. Но когда в полях топко и глинистая земля сильно подлипает к лапам, он немедленно сойдет на дорогу. В сильную капель после дождя русак не ляжет в лесу или под кустом, а выбирает укромное местечко на открытом месте около опушки, а то и в поле.
В отличие от беляка русак западает обычно меньше, чаще ходит прямиком, дорогой, полем. Одним из его излюбленных трюков бывает стремление после подъема пройти стадом и этим запутать свой след. Действительно, собаки с плохим чутьем, дойдя до стада, теряют след. Вообще для русака нужны более чутьистые и паратые гончие.
В старой охотничьей литературе долго велся горячий спор, так и не приведший ни к чему: по кому легче гонять — по русаку или по беляку. Кишенский и его сторонники утверждали, что самое сложное — гонять матерого беляка. Эмке лаконично формулировал это положение: «Мерило чутья и мастерства у гончей не красный зверь, а матерый беляк». Другие охотники считали, что гон по русаку гораздо труднее, чем по беляку, мотивируя это положение тем, что «особого чутья для работы в острове или отъеме, т. е. вообще в местности, почва которой покрыта растительностью и где не так сильно сносится ветром запах следа, не требуется».
Наши охотники решили этот спор так: для работы по беляку нужно больше опытности и мастерства, для работы по русаку — чутья и вязкости. Однако хороший гон одинаково требует полного развития всех рабочих качеств гончей.
При охоте на зайцев очень ранний выход необязателен, и хорошая, чутьистая гончая в течение всего дня чует жиры и след на лёжку. Но лучше все же выходить пораньше, так как после ночной кормежки следы свежее и дают больше запаха. Исключение составляют лишь такие дни, когда с утра идет сильный дождь или стоит морозец, который позднее отойдет, после чего тропа сделается более мягкой и удобной для гона.
Правила охоты с гончими весьма несложны. Решив накануне, откуда бросать в остров гончих, охотники ведут их на смычках к этому месту. Ведущий, к голосу и рогу которого собаки привыкли, размыкает гончих на опушке или в самом острове и начинает не очень сильно порскать, т. е. подбадривать голосом рассыпавшихся в полазе собак. Если среди них много молодых, сильно порскать не следует, так как это нервирует собак и они могут начать «подголашивать»— отдавать голос попусту. Порсканье ориентирует собак в том направлении, в котором идет ведущий, и ободряет их в розысках зверя.
При старых опытных гончих ведущему нет нужды лезть самому в чащу и обследовать подозрительные местечки. Но если собаки молодые, работающие по первой осени, это необходимо.
Следует оговориться, что порскать и вообще кричать разрешается только ведущему, так как беспорядочный шум и гам только дезориентируют собак. К сожалению, часто наблюдается, что охотники считают своим долгом помогать криками собакам в надежде скорее поднять зайчишку. Если последнее и достигается, то очень вредно отзывается на их послушании. Особенно это вредно в тех случаях, когда один из участников отобьется куда-нибудь в сторону, от намеченного направления и своим шумом и криком увлечет за собой собак. Этим он может сбить их с правильного пути, и все другие охотники будут безрезультатно продвигаться по правильному пути, напрасно ожидая подъема зверя.
Существуют бесчисленные манеры порсканья, зависящие главным образом от голосовых данных охотника. Наиболее характерными являются короткие фразы, вроде: «Ух, добери, добери, добери его!», «Ах, буди, буди его!», «Толкни, толкни его!», — сменяющиеся посвистыванием, а иногда и хлопаньем арапника.
Многие охотники вместо того, чтобы порскать, имеют обыкновение весь день трубить в рог, после чего собаки совсем перестают идти на вызов, так как привыкают слышать рог. Рогом следует пользоваться очень осмотрительно, трубить можно только в необходимых случаях и делать это настойчиво. Можно брать с собой немного прикормки и давать ее вываливающим на вызов гончим.
Когда охотник перевидит зверя, он должен наманить на него гончих. Для этого он обычно становится на следу и начинает громко и по возможности без перерыва кричать: «Ах, ах, ах, ай-яй, ай-яй, а-ля!», — причем собаки всегда охотно идут на назыв и, приняв след, начинают гнать. Однако наманивать разрешается только в то время, когда гончие не гонят по зверю; во время гона следует пропустить молча даже выскочившего из-под ног зайца, если по нему не успели выстрелить. Исключение может быть сделано только в том случае, если охотник перевидел лисицу, а гон идет по зайцу. Тогда, если гончие недалеко, воспользовавшись их минутной перемолчкой, следует начать азартно наманивать собак.
К сожалению, с наманиванием охотники обращаются еще более неосторожно, чем с рогом. Частенько случается, что, отчаявшись вызвать гончих на рог, охотник прибегает к наманиванию, стараясь обмануть собак. В таком случае гончие вскоре перестают идти на «назыв», стараясь уйти подальше, чтобы не попасть на смычок.
Следует сделать еще одно предупреждение. Многие гончие приучены бросаться на выстрел, иногда даже с гона. В этом случае никогда не следует стрелять не только по птице, но даже и по шумовому зайцу, так как это портит собак.
Многие гончие имеют неприятную привычку долго копаться на жирах. Молодых, неопытных собак следует сбивать с жиров и увлекать за собой в те места, где предположительно может лежать заяц.
Так как на ходовой охоте охотники находятся почти все время в движении, меняя места, следует быть особенно осторожным во время выстрела. Категорически воспрещается стрелять по птице, если она летит на уровне человеческого роста. Второе правило — стрелять по зверю только тогда, когда он хорошо виден. Стрелять на шум ни в коем случае нельзя, так как можно убить собаку или попасть в человека. Третье правило — никогда не стрелять навстречу зверю, если он идет на штык, имея сзади себя собак, так как можно задеть, или поранить, гончих. Следует пропустить зверя и бить его в угон.
После того как убьют зверя, следует громко крикнуть: «Дошел, дошел, ого-го-го-го, дошел! — и этим поставить в известность товарищей, что зверь взят, а не стерян гончими.
Если заяц убит, следует немедленно взять его, чтобы подоспевшие гончие не разорвали. Если заяц еще жив, его берут за задние ноги мордой вниз и быстрым и сильным ударом ребром ладони по шее, около ушей, приканчивают. После этого следует «отпазанчить», т. е. отрезать пазанки и раздать их собакам. Делается это так: охотничьим ножом подрезают кожу вокруг скакательного сустава задней ноги зайца, затем переламывают кости, перерезают сухожилия, и пазанок отделен. Его разрывают на отдельные части по пальцам и куски бросают собакам, для которых они служат большим лакомством.
Лучшее время охоты на зайцев — середина осени, когда лист опадает, но тропа продолжает еще оставаться мягкой и сырой от прошедших дождей. Конец осени, перед наступлением белой тропы, нехорош тем, что он обычно сопровождается наступлением гололедицы, когда земля скована морозом, лужи затянуты льдом, а снега еще нет. В такую погоду собаки работают плохо и сдирают себе мякиши лап, надолго выбывая из строя.
Мелкий осенний дождь нисколько не вредит работе собак, и в дождливый день гончие часто работают даже лучше, чем в ясный, погожий.
Однако при проливном дожде, который заливает следы, гончие работают очень плохо, да к тому же из-за шума дождя их легко отслушать. Самая хорошая для гона погода — безветренная, пасмурная, достаточно прохладная, при условии чтобы под ногами было мягко и умеренно сыро.
Однако бывают дни, в которые, несмотря на внешние и благоприятные условия, гончие работают плохо. Такие дни у охотников называются «днями плохого чутья»; объяснения этому до сих пор не дано.
Плохой гон бывает еще во время пестрого поля или тропы. Тропой на языке гончатников называется состояние земли в полях и в лесу. Черная тропа — время до снега; белая тропа — когда земля покрыта снегом; пестрая тропа — когда впервые выпавший снег покрывает землю неравномерно или в лесу снега нет, а поля им покрыты, или, наоборот, на полях снег уже успел стаять, а в лесу еще держится; мягкая тропа — когда в лесу и на полях достаточно сыро и влажно; жесткая тропа — когда землю сковало морозцем.
Работа гончей и влияние на нее погоды до сих пор не изучены; не Сохранилось даже наблюдений старых охотников. Только теперь, с организацией испытательных станций и введением ежедневных записей, это дело сдвинулось с мертвой точки.
Охота на лисиц
Охота с гончими на лисиц несколько отличается от охоты на зайцев. Лисица обыкновенно живет и выводит детей в норах, которые или роет сама в крепких местах, или пользуется готовыми норами барсуков, занимая верхние их ходы и отнорки.
Лисица гораздо осторожнее зайца и ведет себя под гончими несколько иначе.
При охоте на лисиц следует выходить как можно раньше, еще затемно, чтобы застать зверя, а то и целый выводок в полях, около опушек. Громкое порсканье в этом случае не нужно и даже вредно, так как, услышав подозрительные человеческие голоса, лисица постарается слезть куда-нибудь, и гончим придется долго и упорно до нее добираться.
Если в местности, где предполагается охота на лисиц, охотнику известны норы (а для успешной охоты это весьма желательно), несколько участников становится на полянах, находящихся вблизи нор; лиса, дав под гончими круг-другой, непременно запросится к норам и подставит себя под выстрел.
Убив одну лисицу, надо, не теряя времени, собрать гончих и набросить их с полей, так как собаки почти наверняка захватят еще и другую.
Следует добавить, что чем раньше осенью производится охота, тем удачнее будут результаты, так как лисицы в это время держатся выводком, не разбредаясь далеко одна от другой.
Гон по лисице, если только гончие красногоны, т. е. гонят по лисице и волку, всегда азартнее и ровнее, чем по зайцу. След лисицы более пахуч, и чуять его легче, да к тому же лисица не прибегает к тем хитростям и уверткам, свойственным беляку или русаку. Зато она делает большие круги, а то и прямиком уходит на километр и дальше.
Осторожность лисицы заставляет ее, заслышав первые подозрительные звуки (шум людских голосов, повизгивание собак, звон цепочек смычков), тотчас же улизнуть как можно дальше. Поэтому охотники должны занимать лазы намного впереди того места, откуда набрасывают гончих.
Вообще лисица избегает ходить чистым местом, а предпочитает чащу, крепкие места, болотины, и если два острова соприкасаются перемычкой, она перейдет как раз здесь.
Обычно первый круг лисица делает в острове, держась ближе к опушкам, затем по более крепким местам. Там круги будут расширяться, если она не пойдет прямиком или не переберется в соседний остров, где снова даст два-три круга и либо вернется в первый остров, либо перейдет в новый. В этих случаях следует как можно скорее подровняться под гон, чтобы не спустить гончих со слуха.
Для успешной охоты на лисиц нужны: а) хорошие ноги, б) умение тихо стоять на лазу и в) гончие, которые предпочитают лисицу зайцам. Обычно во время гона по лисе такие собаки отдают полные голоса, звучащие злобой, перемолчки и сколы бывают реже, чем по зайцу, а чудная музыка наполняет лес.
Первое правило, которого следует держаться, — это бить зверя в меру, т. е. на таком расстоянии, на котором ружье бьет достаточно резко. Обычная дистанция выстрела по зверю колеблется от пятидесяти до семидесяти шагов. По зайцу можно иногда допустить выстрел и до восьмидесяти шагов, так как он очень убоен. Однако по лисице всегда следует несколько сократить дистанцию, а по волку стрелять с расстояния свыше шестидесяти-шестидесяти пяти шагов рискованно.
О снаряжении охотника-гончатника
Прежде всего для охоты с гончими владельцу собак или лицу, ведущему их, необходим рог. Рог требуется для того, чтобы вызвать гончих; он необходим также для того, чтобы подать сигнал о том, что в гону находится красный зверь.
Рога обычно бывают или в форме полумесяца или в форме колена. Вторые гораздо удобнее, так как, надетые через левое плечо, они плотно прилегают к спине небольшим коленом, пройдя под правым локтем. Рог же полумесяцем всегда цепляется за кусты и ветви и сильно мешает, особенно когда охотник прибирается через крепь.
Помимо рога, гончатнику необходим кинжал или охотничий нож для того, чтобы ими можно было отрезать пазанки зайца или приколоть лисицу и волка, если они взяты самими гончими.
Очень важно иметь сумку для прикормки, если охота производится со стаей и имеется специальный человек под гончими. Если он верховой, то сумка (или две) приторачиваются к седлу; если же пеший, то носится через плечо. Если гончих немного и доезжачего нет, охотник обязан положить к себе в сумку немного прикормки для собак, чтобы гончие были более позывисты.
Остается сказать еще несколько слов о смычках для гончих. Смычком называется пара ременных ошейников для гончих, соединенных между собой цепочкой. Такие смычки обычно продаются в магазинах, но они неудобны, так как тяжелы и громоздки, сняв с собак, их приходится носить с собой, класть в карман или привешивать к поясу. Особенно неудобны такие смычки при охоте по волкам, когда стая состоит из двенадцати-двадцати собак, и при приторачивании всех смычков к седлу происходит шум и грохот, недопустимые под выводком. Поэтому во всех псовых охотах обыкновенно употреблялись смычки из сыромятных ремней, простроченных с двух сторон с таким расчетом, чтобы один конец ошейника (оканчивающийся кольцом) свободно двигался по простроченному ремню, давая этим возможность раздвигать ошейник и просовывать туда голову собаки. При движении он затягивается до определенного предела, не давя шею собаки. Такие смычки портативны, не производят никакого шума и грохота и смело могут быть рекомендованы для любой охоты...
Только умелым подбором производителей можно получить хороших щенят, а правильным воспитанием сделать из них настоящих гонцов.
Основной заботой владельца выжловки, которую он хочет повязать и от которой ожидает получить хороших щенят, является выбор выжлеца, который должен обладать следующими данными.
Выжлец должен иметь полную родословную, т. е. быть записанным в родословную книгу охотничьих собак (ВРКОС), что гарантирует его кровность. Гончая, несущая в себе постороннюю кровь, всегда может принести несколько щенят в отдаленного непородистого предка, лишенного специфических особенностей гончей.
Особенно резко это отражается на голосе и чутье.
Владелец должен основательно изучить эту родословную, чтобы избежать, во-первых, чересчур близкого родства, а во-вторых, умелым подбором исправить в ожидаемом потомстве внешние или внутренние недостатки предков. Ознакомиться с родословной — значит не просто установить, что экземпляр, намечаемый в производители, имел определенное число поколений в породистых гончих, но знать каждого отдельного предка в отношении его экстерьерных данных и его рабочих качеств.
Допустим, что предполагаемый к вязке выжлец, являясь сам хорошим работником и имея проверенных по работе предков, имеет плохой, ординарный голос. В этом случае очень важно знать, какими голосами были наделены его предки. Если у них были хорошие или удовлетворительные голоса, то можно рискнуть повязать свою выжловку с ним, но если у большинства предков голоса были плохие, то следует наотрез отказаться от вязки с этим выжлецом своей собаки, чтобы не испортить голоса будущих питомцев.
То же следует сказать о чутье, о нестомчивости и о некоторых экстерьерных данных, как, например, о подуздоватости (когда нижняя челюсть короче верхней), светлом глазе, сваленном гоне и т. п.
Поэтому надо предостеречь новичков: не следует придавать слишком большое значение полученным на выставке высоким наградам, потому что это еще не гарантирует получение хорошего рабочего потомства. Надо прежде всего проверить родословную.
Лучший возраст для вязки — от трех до шести лет, т. е. период, когда кобель находится в полном расцвете своих сил и способностей. Во всяком случае моложе двух лет не следует вязать выжлеца, а после восьми лет некоторые из них становятся ненадежными производителями.
Этими двумя требованиями в сущности (не говоря о том, что выжлец должен быть здоровым) и исчерпываются требования к производителю, предки которого имеют родословную.
Иначе обстоит дело, когда выжлец, намеченный к вязке, имеет неполную родословную или вовсе ее не имеет. Прибегнуть к вязке с производителем, не имеющим родословной, можно только в случае крайней необходимости. Тогда следует проследить, чтобы во внешности намечаемого производителя не было каких-либо отклонений от типичных признаков породистой гончей. Например, если это русская гончая, следует выяснить, нет ли у выжлеца прибылых (пятых) пальцев на задних ногах, есть ли у него подшерсток, нет ли замазанности на голове, крапа на белых отметинах на ногах, — словом, удостовериться в отсутствии признаков некровности и непородистости.
Само собой разумеется, что категорически следует избегать пороков, упорно передающихся потомству, как-то: подуздоватости, сваленного гона, светлых глаз, слабой, провислой спины уже в молодом возрасте и т. п.
Надо твердо помнить, что нельзя исправить недостатки экстерьера выжловки в щенках вязкой ее с выжлецом, имеющим противоположные недостатки. Так, если у выжловки слишком короток щипец (конец морды), то этот недостаток исправить нельзя, повязав ее с выжлецом, у которого щипец будет чересчур длинным, так как часть щенят унаследует короткий щипец матери, а часть — удлиненный отца.
Следует обратить особое внимание на наличие рабочих собак, дельных гонцов, имеющих хороший голос и чутье, среди предков той гончей, с которой вы хотите вязать свою выжловку. Имеются линии гончих, упорно передающие в своем потомстве необычайную стомчивость, т. е. свойство собак с полдня терять энергию и быстро становиться не пригодными к гону. Некоторые гончие являются закоренелыми скотинниками (бросаются на скот — овец, телят), и порок этот тоже упорно передается потомству.
Остановив свой выбор на желательном выжлеце, надо следить, чтобы не пропустить срок пустовки выжловки, иначе она не подпустит выжлеца и не повяжется с ним. Признаком приближения пустовки является то, что выжловка начинает чаще мочиться, затем следует напухание петли (полового органа суки) и появление краски (кровотечения, иногда незначительного), продолжающееся от семи до одиннадцати дней. С исчезновением краски и с появлением слизистого выделения наступает время, когда сука подпускает к себе кобеля. Продолжительность этого периода — неделя. Обычно суку вяжут на 12—13-й день после начала пустовки.
Выжловки обычно приходят в первую пустовку в возрасте восьми-десяти месяцев, но их не следует вязать во время первой пустовки, так как щенята таких молодых матерей всегда бывают мелкими и слабыми. Допускать выжловок к вязке следует только после второй пустовки, т. е. еще через шесть-восемь месяцев, когда ей исполнится полтора года. Лучший возраст выжловок для вязки — от двух до шести лет.
Вязать собак следует утром, натощак. Сперва дать им немного поиграть, а затем, когда сука даст сесть на себя кобелю, происходит склещивание, вызываемое набуханием полового органа кобеля. В таком состоянии собаки находятся 15— 45 мин. Чтобы не повредить им, следует их поставить рядом голова с головой, перекинув заднюю ногу кобеля через спину суки.
Одной вязки вполне достаточно; но среди охотников вошла в практику так называемая «контрольная вязка», которую производят через сутки. Обычай этот вызван тем, что часто выжловку привозят к намеченному производителю из другого города и владелец боится, что при одной вязке выжловка может остаться холостой, т. е. без щенят.
Если выжлец, который вязался, содержится на дворе с другими выжлецами, то его после вязки следует подмыть тепловатой водой, чтобы на него не бросились другие кобели.
Перед вязкой собаки должны быть в рабочем теле и отнюдь не жирными, так как зажиревшая, засидевшая без моциона сука часто остается холостой.
Щенность (беременность) суки продолжается обыкновенно шестьдесят три дня с редкими отклонениями на два-три дня в ту или иную сторону. Во время щенности необходимо предоставлять суке моцион, не давать ей залеживаться, не говоря уже о первом месяце, когда гончая вполне способна работать и ее не только можно, но и полезно брать на охоту. Дней за пятнадцать-двадцать до щенения следует прекратить с ней всякую работу, но моцион ей совершенно необходим. В это же время нужно следить за ее желудком и время от времени, раз в неделю, давать ей простоквашу, так как сильно действующее слабительное для нее вредно. Следует избегать кормить ее грубой, трудно перевариваемой пищей; нужно давать крепкий мясной бульон и овощи.
Приблизительно за неделю до щенения надо приготовить суке место. Если собака содержится дома, то следует отвести ей уголок, в который ставится ящик, дно которого или устилается сухой подстилкой (соломой или сеном), или застилается сукном или войлоком, поверх которого кладется холщовая чистая тряпка или мешковина. Часов за шесть-десять до щенения сука начинает беспокоиться, так как у лее появляются потуги. Нормально щенение продолжается от пяти до двенадцати часов.
Про охотничью собаку, в том числе про гончую, принято у охотников говорить, что она не «ощенилась», а «пометала», так как ее потомство называется «пометом». Число щенят колеблется от двух до десяти, иногда даже двенадцати. Обычно же бывает четыре-восемь штук. Как правило, под молодой матерью следует оставлять не больше четырех, под взрослой — шесть и только под очень молочной, уже испытанной — восемь щенят. Если почему-либо хотят сохранить весь помет, то заранее заботятся приисканием так называемой «кормилицы», т. е. дворняжки,
которая ощенилась в то же время. Часть щенят •ее выбрасывают и некоторое время других к ней не кладут, чтобы накопилось молоко, которое начинает ее беспокоить. Тогда смазывают и оставшихся ее собственных щенят и щенят гончей коровьим маслом; сука, облизав тех и других, примет их всех за своих.
Родившихся щенят гончей следует внимательно осмотреть, чтобы выбросить уродов или же с явными пороками: гоном (хвостом) штопором, прибылым (пятым) пальцем на задних ногах и т. п.
Обычно первые две-три недели никаких забот со стороны владельца суки в отношении щенят не требуется. С подкармливанием особенно торопиться не следует, пока щенки большую часть времени спят или спокойно лежат. Если же они начинают разбредаться и пищать, то это служит верным признаком, что у суки нехватает молока, что они голодны, и в этом случае необходимо начинать подкормку.
Обычно щенят приучают к коровьему кипяченому, чуть теплому молоку, тыча их мордочками в мисочку, в которой налито молоко. Иногда приходится обмакивать в молоко палец и давать им его сосать, пока они не привыкнут сами есть из миски. Затем их приучают к размоченному в молоке белому хлебу и жидкой кашице, сваренной на молоке.
Во всяком случае к шестинедельному возрасту щенята должны вполне привыкнуть к самостоятельному питанию, и их к этому времени обычно отнимают от матери.
Кормить щенят после отнятия следует пять-шесть раз в день; примерно с этого же времени полезно давать мелко изрубленное сырое мясо и овощи. Хорошо давать сначала по чайной ложке, а затем, по мере роста, и по две-три ложки рыбьего жира, который не только богат витаминами и предохраняет от рахита, но действует еще и как глистогонное.
С трех месяцев щенятам можно давать кости, но при этом следует избегать мелких костей, что. бы они не подавились.
С пяти месяцев щенят приучают к ошейникам, учат спокойно ходить на сворке, приучают к еде из общего корыта, если их много, и к звуку рога.
К рогу их приучают тем, что кормят не иначе, как давая сигнал в рог. Молодые щенята усваивают на всю жизнь то, что звук рога соединяется с едой, и этот же условный рефлекс заставляет уже взрослую собаку на охоте в лесу вываливать на рог, если только она в это время не гонит.
Правильной дрессировкой, лаской и настойчивостью можно добиться от гончей, как и от легавой, послушания, добиться того, чтобы она спокойно шла у ног ведущего ее охотника, чтобы она не смела без его позволения уходить в лес и чтобы она сразу же являлась на его зов или на звук его рога.
Что касается содержания гончих, то мы не будем останавливаться здесь на тех условиях, которые необходимы для размещения и содержания стаи гончих или даже двух смычков (смычок — пара гончих, обычно выжлец и выжловка). Стаи содержатся в настоящее время в основном охотничьими организациями, которые выделяют для постоянного присмотра за таким питомником специального заведующего, знакомого с основными принципами собаководства. Для таких питомников строятся псарные дворы.
Одиночный гонец или в крайнем случае смычок прекрасно может поместиться в квартире охотника, для чего надо выделить ему место на полу или же на небольшом возвышении от пола, покрытом ковром, либо поставить низкую деревянную раму с натянутой на нее парусиной, сделанной в виде постели. Следует только следить за чистотой этого логова, чтобы не было насекомых.
Если же почему-либо держать гончую у себя в квартире или комнате не представляется возможным, то можно устроить ее в сарае, конюшне, наконец даже в будке. Во всех этих случаях необходимо позаботиться, во-первых, о том, чтобы собака не ложилась прямо на холодный земляной или глинобитный пол (еще хуже на каменный или асфальтированный), а во-вторых, надо утеплить это помещение на время сильных зимних холодов, заделать щели, обильно настелить солому, завесить чем-нибудь теплым входное отверстие, если это будка.
Чтобы гончая не утеряла своих рабочих качеств, силы, крепости ног, ей необходим моцион. Гончая, находящаяся в квартире или комнате, имеет возможность двигаться, но, привязанная на цепи к будке, принуждена проводить большую часть времени лежа. Отсюда вытекает необходимость прогулок с гончей, по возможности довольно длительных, чтобы мускулы ее ног не ослабели от засидки.
Засидка влечет за собой слабость мускулатуры, апатию, большую утомляемость на охоте и т. п.
Уход за гончей невелик и сводится в основном к следующим требованиям: 1) правильному и регулярному кормлению, 2) выводу собаки для отправления естественных потребностей, 3) прогулкам с ней, или моциону, и 4) тренировке ее перед сезоном осенней охоты, или ее нагонке.
Комментариев: 0
Ответить на пост