на главную
охотничий минимум другое

Соревнования «Грибной охотник»

28.11.2015

Нужно отметить, что проводятся подобные соревнования уже не первый год. Среди жителей Волгоградской области открытый чемпионат по сбору грибов под названием «Грибной охотник» будет проходить х. Тормосин. Зависит точная дата от погодных условий. До 29 сентября необходимо подать заявку на участие.

Любителям «тихой охоты» перед началом чемпионата предложат вооружиться дополнительно мешками для сбора в лесном массиве бытовых отходов.

Победителей состязаний после трехчасового сбора определят в четырех номинациях: «За улучшение экологии лесного массива», «Гриб Великан», «Командное первенство», «Личное первенство».

Участники чемпионата должны снабжаться обувью и одеждой соответствующей сезону, продуктами питания, перчатками, ножом и емкостью для сбора грибов. Помимо этого, с собой взять необходимо свисток и средства первой медпомощи. Медицинский полис и паспорт – из документов.

Любительский лов кеты на Сахалине

25.11.2015
Жителям региона выдаются именные путевки, дающие право на поимку определенного количества рыбы. Также благодаря оформленному документу есть возможность добычи колючего краба и креветки.

Резиновые пули для отгона медведей

22.11.2015
Белый медведь, вновь посетивший на этой неделе поселок Амдерма, отогнан был благодаря применению резиновых пуль.

Царская охота в Беловежской пуще.

...И вышел на поляну зубр, и мудрыми глазами глянул на прицелившегося в него охотника. А охотник был не простой, а титулованный: с польским королевским штандартом, российским императорским гербом, в каракулевой ушанке-"брежневке", надвинутой по уши...

Заповедный напев, Беловежская пуща! Кого только ни повидала ты на своем древне-дремучем веку! Многих и многое повидала: ведь уже в 1541 году вымахавшие здесь леса с их многочисленными обитателями были объявлены охотничьим заказником.

Почти пять веков "гербовой", полной легенд и преданий истории за плечами старейшей в Европе пущи, получившей в 1991 году достойный ее статус Национального парка Беларуси. Сегодня мы предлагаем вашему вниманию отрывок из воспоминаний гродненского губернатора Михаила Михайловича Осоргина, в котором можно найти немало интересного из истории пущи.

В эту поездку приятно мне было посещение Беловежской пущи. Ехал я туда с определенной целью: подробно ознакомиться как с администрацией, так и с местностью, но, главное, с характером населения, так как в этом году ожидался приезд государя на охоту.

Меня предупреждали о красоте пущи, но все же действительность превзошла мои ожидания; не столько необъятность леса (по пространству пуща занимала 230 тыс. десятин в трех уездах: Пружанском, Волковысском и Бельском), сколько разнообразие фауны и флоры меня поразило: то едешь вековым хвойным лесом, то дубовым, то лиственным лесом средней полосы России, причем все время мелькают и перебегают шоссе звери, которых мы привыкли видеть в зоологических садах, - разнообразные породы диких коз, олени, кабаны, не говоря уже о зубрах, постоянно встречаются, даже не особенно пугаясь экипажей.

Управление пущи по количеству служащих могло конкурировать с управлением губернаторским. Пуща была разделена на пять имений, и в каждом был свой управляющий с целым штатом служащих, подчиненных заведующему пущей Колокольцову; кроме того, особое управление охотой с ловчим Нерви во главе и большое дворцовое управление, подчиненное генералу Попову. Не только все имения были соединены телефоном с управлением пущи, но и охотничьи дома зубровых смотрителей; это была особая должность, на их обязанности было следить за благополучием зубров, устраивать их кормежные сараи, в случае заболевания одного из них загонять их в особые назначенные для этого пространства десятин в 50, где целый штат ветеринаров их лечил; в случае же ухода зубра из пределов пущи смотритель обязан был следить за ним хотя бы в пределах другой губернии и принять все меры к загону животного назад в пущу.

На моей обязанности лежала только охрана государя в пути и в самой пуще во время прогулок и охот. Сам же дворец во время пребывания государя поступал в ведение дворцовой полиции. Охрана самой пущи была нешуточная как по величине пространства, так, главное, потому что сталкивались два интереса: усиленная охрана могла повредить успеху охоты, запугав зверей. Помимо трудности сочетания охраны с интересами охоты, была еще большая трудность, а именно характер самого государя, который не любил всякие меры предосторожности, а во время своего пребывания в Беловеже мечтал о полном отдыхе частного человека. Я думаю, что он сам не знал, какой ценой забот, трудов и трат давалась его охота в Беловеже.

Вся пуща была разделена на кварталы в 1 кв. версту каждый; по просекам, окаймлявшим кварталы, сеялись травы, не допускалась никакая езда, и они-то и служили дорогами для проезда государя на охоту. Я видел эти дороги перед приездом государя: это был мягкий, сплошной газон, по которому экипажи бесшумно катились. Для каждой охоты, а их было две в день - до завтрака и после завтрака, - назначалось два соседних квартала; на просеках между ними устраивались штанды, т.е. места для охотников, обыкновенно от 11 до 12 по числу охотников. Штанд - это место, заранее обсаженное кустами, чтобы охотник был скрыт от зверя. Если лес был особенно густ, просекались против каждого штанда три визирки, узкие, но довольно длинные, чтобы увидать зверя еще в чаще. С вечера в назначенные для следующего дня кварталы по возможности загонялись звери, и на ночь этот квартал обтягивался сетями. Когда начиналась охота, батальон пехоты, присланный для облавы, нагонял зверя на просеке, где стояли охотники; когда доходили до просеки, где были штанды, останавливались, охотники делали воль-фас, и по новому сигналу другие облавщики выгоняли зверя из соседнего квартала.

Хотя в Беловеже были свое почтовое отделение и телеграф, на время пребывания государя отделение разворачивалось чуть ли не втрое, и, кроме того, в самом дворце устраивалась временная телеграфная станция с прямыми проводами в Петербург и Варшаву.

То немногое, что я упомянул, дает уже понятие о хлопотливости устроения этих охот. Колокольцову была другая забота: чтобы зверя было достаточно и охота была бы удачна.

Тут же он мне рассказал два случая из царской охоты, бывшей до меня. Он о них упомянул в доказательство исполнительности его управления, а я в душе подумал: "Бедный государь не знает, как иногда исполнение его желания вызывает усиленную, непроизводительную работу и трату". Дело было так: во время одной из охот государыня, вернувшись во дворец, за обедом выражала свой восторг от просек, ведших к месту охоты, особенно она восторгалась тишиной и бесшумным движением экипажа по газону, причем вскользь заметила, что впечатление нарушается топотом копыт и грохотом экипажей на мостках, перекинутых через канавы, а так как экипажей, следующих один за другим десятка полтора, грохот этот с промежутками продолжался довольно долго. Присутствовавший на обеде кн. Вяземский, управлявший тогда уделами, намотал себе это на ус и, как только кончился обед, вызвал Колокольцова и поручил ему в ночь озаботиться покрытием всех мостков, по которым следовал проезд государя, свежим дерном и настолько искусно, чтобы это казалось продолжением газона. Можно себе представить, какой громадный труд был ночью на протяжении нескольких десятков верст это устроить! Вероятно, государыня не заметила этого, а думала, что на ее пути не было мостков.

Другой случай был однороден. Так как все просеки однообразны и пересекаются под прямым углом, впереди всех ехал всегда Колокольцов с царским ловчим, имея у себя на коленях план пущи, и указывал, где надо поворачивать. Однажды государь высказал, что ему неприятно иметь впереди себя экипаж и завтра он требует изменить порядок движения; так как царский кучер, понятно, топографию пущи не знал, ночью мобилизована была страна, расставлено было по одному человеку на каждом перекрестке, чтобы движением руки указывать кучеру направление. И все эти хлопоты были напрасны, потому что, проехав несколько, государю показалось, что они заблудились, и он потребовал, чтобы Колокольцов вновь ехал впереди. Правда, что все эти экстренные труды вознаграждались щедро и это приучило население к таким подачкам, которые были лучше всякого другого заработка. (...)

Государь приехал со всей своей семьей. Сопровождали их министр двора барон Фредерикс, помощник гофмаршала князь Путятин, адъютант граф Гейден, лейб-медик Гирш и фрейлины: княжна Оболенская и другие. Тут же на перроне вокзала гоффурьер Фредерикс передал мне высочайшее приглашение на завтрак во дворце. Завтрак состоялся сейчас же, так что мы прямо проследовали во дворец. Первый завтрак был очень многолюдный по количеству встречавших лиц, но и очень короткий, так как через час было назначено открытие вновь сооруженного шоссе, а до того генерал-губернатор должен был иметь краткий служебный доклад у государя. Я приглашался во дворец к завтракам, после обедни воскресной или праздничной, и раз к обеду в день моего бывшего полкового праздника.

Сейчас же после окончания завтрака все сняли свои мундиры, чтобы облечься в них вновь лишь в день отъезда государя. Требование Его Величества было, чтобы его трактовали в Беловежской пуще отдыхающим от царских забот и как бы простым помещиком, почему мы все ходили в кителях с тросточками.

На следующий день жизнь потекла по правильному расписанию. Между восемью и девятью утра все старшие должностные лица, живущие в Беловеже, а также и свита собирались у перрона дворца, ожидая выхода Их Величеств; наконец появлялись государь с государыней и старшими великими княжнами. Государь, как и все мужчины, участвующие в охоте, был в охотничьем костюме, те же, которые, как я, не участвовали в охоте, - либо в кителе, либо даже в тужурке. Выход этот не сопровождался никакой торжественностью; Их Величества запросто со всеми разговаривали, и, пока все не расселись в экипажах, разговор продолжался самый непринужденный, часто с подтруниванием над каким-нибудь неудачным опростоволосившимся охотником вчерашней охоты.

Помню, как однажды особенно досталось министру двора Фредериксу. Накануне он убил молодого зубра, что считается по охотничьим правилам преступлением, за которое полагается штраф в несколько тысяч рублей. По закону об охоте, можно стрелять лишь в одиноких, старых зубров, но нужно быть особенно опытным, чтобы в минуту появления зверя в визирке успеть определить не только пол зверя, но и приблизительно его возраст. Фредерикс этой опытностью не обладал, но стрелок был меткий, почему и убил молодого зубра. Штраф ему государь простил, но насмешками долго донимал.

Во время обеда царского на площадке против дворца раскладывался le butin du jour (дневная добыча. - Ред.) по сортам дичи, начиная иногда от птицы - глухаря, тетерева, затем зайца, лисицы, коз, кабанов, оленей, и кончая огромной тушей зубра; бывали дни, что убитого зверя и птиц насчитывалось 200 - 300 штук. Площадка эта окаймлялась царскими охотниками в красивых костюмах с большими стеклянными факелами на длинных пиках; факелов было столько, что площадка была вполне освещена; как раз против дворца задний фас этой площадки занимал охотничий оркестр, довольно примитивный, с одними охотничьими рогами и рожками. Посреди площадки в фантастическом средневековом костюме ожидал государя с кинжалом в руке старик Нерви, начальник беловежской охоты.

По окончании царского обеда государь со всей семьей и приглашенными, одетыми по-домашнему, в кителях, с чашкой кофе в руках и с сигарой в зубах выходили на перрон. Выход их приветствовался тушем охотничьего оркестра, после чего водворялась минутная тишина и Нерви театральным жестом кинжала указывал на самую мелкую породу убитой дичи, оркестр же играл сигнал или туш этой породы, для каждой - особый. Мне врезался в память мотив для лисиц, очень образно передающий их стремительный, зигзагами, бег. Последний туш игрался зубру и имел какой-то тяжеловесный характер, после чего Нерви вкладывал кинжал в ножны, сходил со своего места, - церемония была окончена.

Обычное времяпрепровождение Беловежа разнообразилось в праздники и воскресные дни; в эти дни охота отменялась, вся царская семья присутствовала у обедни, после которой был завтрак во дворце с оркестром музыки; к завтраку приглашались все должностные лица, имеющие приезд ко двору. Государь держался хлебосольным хозяином, угощая присутствующих у закусочного стола, подливая водки, рекомендуя тот или другой сорт ее.

В церкви царская семья держалась еще проще: около правого клироса расстилался ковер, на котором и располагалась царская семья, окруженная толпой крестьян; часто какой-нибудь крестьянин в белой свитке продирался через них, чтобы поставить свечу местному образу, и не раз государь или великая княжна помогали этому крестьянину или же поднимали и вновь ставили упавшую свечу.

За все время пребывания государя не было никаких недоразумений по ??????. (...) Однажды во время охоты в стороне раздались выстрелы, о чем мне тотчас же было донесено. Администрация Беловежской пущи гораздо более боялась браконьерства, чем злоумышленников, им везде грезилось посягательство на заповеданную дичь; по-видимому, в этом духе и старались настроить государя. На следующий день, когда я провожал царскую семью на охоту, государь меня подозвал и, рассказав про эти выстрелы, поручил мне особенно обратить внимание на браконьерство. Я почтительно возразил государю, что по моим сведениям это был не браконьер, а взрывы камней, и то вне пущи; при этом я добавил, что меры уже приняты к выяснению места, где были произведены эти выстрелы, и что к возвращению государя с охоты я надеюсь подробно доложить все обстоятельства дела. Я уже было откланялся, как государь меня вновь подозвал и с незабываемым добрым взглядом и голосом добавил: "Прошу вас только, никому чтобы не было от этого неприятностей. Помните, что я не хочу, чтобы время моего отдохновения и удовольствия омрачилось карой человека, может быть, и виновного, но не понимающего, что делает". Я тотчас же, проводив царскую семью, вместе с исправником поехал на то поле, где лежали осколки большого камня, по виду только недавно взорванного. По осмотру места была найдена и воронка, где заложен был заряд, и один из полицейских чинов, служивший некогда в артиллерии, определил, что употреблен был, по-видимому, бездымный порох. В то время бездымного пороха в продаже не было, а можно было его достать нелегальным путем в крепостях; этим и объяснялся страх скрывшегося владельца поля. Вечером я подробно доложил государю сделанное мною расследование, упомянув о предположении, что взрывы были сделаны бездымным порохом. Государь тотчас же заметил, что необходимо дознать, откуда порох достали. Тогда я возразил, что, не говоря о трудности выяснения этого, придется натолкнуться на злоупотребление в военном ведомстве и что укрывательство хозяина поля свидетельствует о нелегальном пути приобретения им этого пороха; государь спешно добавил: "Да. Вы правы. Прекратите и забудьте это дело. Я очень рад, что, во всяком случае, это не браконьерство". И тут же с доброй улыбкой добавил: "Мне моих зверей Беловежской пущи жалко".

И вот настал день отъезда государя; отъезд был назначен в 9 ч. вечера, после обеда. Вновь мы все облеклись в мундиры, и те, которые в этот день не были званы к царскому столу, собрались на царской платформе в ожидании царской семьи.

Генерал-губернатор кн. Мирский сообщил мне, что государь за отличие производит меня в действительные статские советники с утверждением в должности гродненского губернатора (я в Гродно был назначен из отставных статских советников и исполняющим должность губернатора). Мы еще об этом разговаривали, как раздались крики "ура!" и подкатил царский экипаж. Государь тотчас же обратился ко мне, поблагодарил за отличный во время охоты порядок, поздравил с производством и утверждением и сам обратился к Фредериксу с приказанием послать соответствующую телеграмму министру внутренних дел. Не прошло десяти минут, как царский поезд под громкое "ура!" провожавших плавно отошел от платформы. И от пребывания царской семьи, частого интимного с ними общения, осталось лишь одно воспоминание, как от незабываемой сказки.

 

"Советская Белоруссия"

№226 25.09.2002

Комментариев: 0

Ответить на пост

Представтесь, пожалуйста:

Текст (*):

Звездочкой (*) отмечены поля, обязательные для заполнения.